Еще до того, как Кайс полностью утратил разум, он на вопрос о том, какое событие было самым замечательным в его отношениях с Лейлой, рассказал, что однажды вечером к ним пришли гости и отец отослал его к отцу Лейлы за маслом. Кайс подошел к палатке Лейлы, объяснил, зачем он пришел, и отец Лейлы велел дочери принесли ему масло. Когда Лейла стала наполнять кувшин Кайса, они разговорились и не заметили, как масло хлынуло через край и залило им ноги. 
В другой раз Кайс пришел к палатке Лейлы и попросил огня. Лейла вынесла ему тлеющие угли, завернутые в тряпицу. Но пока они разговаривали, тряпка прогорела, и Кайс стал отрывать от плаща куски ткани и завертывать в них угли и не заметил, как разорвал и сжег весь плащ.
***

О красавица! В моем теле не осталось никого кроме тебя. 
Потому я исчезну в тебе, как исчезает уксус в море меда... 

Однажды Маджнун, не выдержав мук и страданий разлуки, слег в постель. 
Был вызван табиб. Сказав, что нет никакого другого средства от болезни Маджнуна, лекарь назначил ему кровопускание. 
Он перевязал ему руку и только взял, было, ланцет, как Маджнун воскликнул:
"О лекарь! Оставь эту затею с кровопусканием. Получи то, что тебе причитается за твою работу и уходи! Не беда, если я умру от своей болезни! Пусть умрет это одряхлевшее тело, что проку в нем?"
Лекарь, удивленно взглянув на Маджнуна, сказал ему: "Что же ты боишься этого кровопускания? Ведь тебя не пугают даже грозно рычащие львы, живущие в степях?!"

Ответ Маджнуна был таков: 

"Ланцет мне не страшен... Каждому известно, что терпения у меня больше, чем у скалистых гор. Я - человек, не боящийся ничего (кроме Аллаха), ничем не привязанный к этому миру. Мое бренное тело не успокоится до тех пор, пока на нем не будут раны! Раны - это снадобье для моей любви, а потому я с радостью спешу навстречу ранам... 
Но все мое тело заполнила Лейла. Нет во мне ничего, кроме Лейлы. Мое тело, как раковина, заполнено свойствами этой жемчужины. А потому, о лекарь, я боюсь, что ты, делая мне кровопускание, можешь ненароком поранить своим ланцетом Лейлу, задев ее...
Ибо истинные рабы Аллаха прекрасно знают, что нет разницы между Лейлой и мной".
***

Однажды Маджнун нечаянно прошел по молитвенному коврику человека, склонившегося в молитве. Молящемуся пришлось прерваться и он воскликнул:
- Эй ты! Я был погружен в молитву, в разговор с Богом, а ты разорвал нашу связь!
Маджнун улыбнулся и ответил:
- Я влюблен просто в человека и так ею очарован, что даже не заметил тебя, а ты влюблен в Бога - и сумел заметить меня?!
***

Рассказывают, что Маджнун однажды просеивал песок и лил слезы.
Его спросили: "Что делаешь?"
Он сказал: "Ищу Лейлу".
Ему возразили: "Горе тебе! Лейла - из чистого духа, а ты ищешь ее во прахе!"
Он сказал: "Я ищу ее повсюду; быть может, где-нибудь и найду".
***

Один странник как-то встретил в пустыне Маджнуна и обратил внимание на то, что тот беспрестанно с кем-то разговаривает.
- К кому это ты обращаешься? - спросил его путник.
- О добрый странник, я же говорю со своей Лейлой, - ответил Маджнун.
- Но где же она? Как далеко она от тебя? - удивился путник.
- Ты ничего не понимаешь! - отвечал Маджнун. - Она всегда здесь, в моей душе, а для тех, кто живет в душах любимых, не существует ни времени, ни расстояния.
Для человека, отмеченного в любви высоким совершенством, любимый образ вечен и постоянно находится рядом с ним!
***

Однажды люди увидели, как влюбленный в Лейлу Маджнун нежно ухаживал за какой-то собакой. Он гладил ее шерсть, заботился о ней, давал ей сласти и умывал ей морду розовой водой. Один из тех, кто наблюдал это, сказал Маджнуну:
- Что ты творишь? Разве допустимо, чтобы человек, созданный Богом, так унижался перед грязной собакой.
И он еще долго ругал вслух весь поганый собачий род. Выслушав его, Маджнун уважительно ответил:
- Если бы вы, уважаемый, смотрели бы на мир моими глазами, вы по-иному видели бы эту собаку, живущую на улице моей Лейлы. Вы бы поняли, что даже пыль у ее жилища мне дороже всего на свете, и я готов целовать эту пыль, осевшую на собачьих лапах.

Не должно мудрецам являть поспешность,
Судить не свойства скрытые, а внешность.
Когда душа предмета вам важна,
Любая раем станет сторона.
***

Жила-была старуха. У нее была единственная дочка по имени Махсити.
Однажды Махсити сглазили, и она тяжело заболела. Лечение не помогало, и, видя это, старуха постоянно причитала над дочкой:
- Умереть бы мне, матери, раньше тебя!
Но однажды старухина корова забралась в дом, засунула голову в котел и не смогла освободиться. Так, с котлом на голове, она и побежала со страшным ревом. Старуха при виде такого чудища решила, что к ней прилетел ангел смерти Азраил, и в испуге завопила:
- О ангел смерти! Я же не Махсити! Я - несчастная старуха. Я здорова, не больна. Ради Бога, не принимай меня за нее. Если тебе нужна Махсити, то возьми и унеси ее, я согласна!
Такой оказалась ее любовь к дочери, а истинно любящий Маджнун освободил из капкана дикую козу только потому, что ее глаза показались похожими на глаза его возлюбленной Лейлы.
***

Рассказывают, что как-то родичи Маджнуна собрались и сказали родичам Лейлы: "Этот человек погибнет от любви. Чему может повредить, если однажды ему разрешат увидеть Лейлу?"
Они ответили: "У нас нет ничего против этого, но ведь у самого Маджнуна нет сил вынести ее вид."
Привели Маджнуна и подняли дверную завесу палатки Лейлы.
Еще нельзя было увидеть тень Лейлы, как можно было назвать Маджнуна Маджнуном. Он упал на землю у входа.
Они сказали: "Мы же говорили, что он не имеет сил видеть ее".
***

Так не стpемись опpеделить, замкнуть
Всецельность в клетку, в пpоявленье - суть;
В бессчетных фоpмах миpа pазлита
Единая живая кpасота.
То в том, то в этом, - но всегда одна,
Сто тысяч лиц, - но все они - она.
Она мелькнула ланью сpеди тpав,
Меджнуну нежной Лейлою пpедстав.
Пленила Кайса и свела с ума
Совсем не Лейла, а она сама...
С начала миpа это было так
До той поpы, пока лукавый вpаг
Не pазлучил смутившихся людей
С душой, с любимой, с сущностью своей.
И ненависть с далеких этих поp
Ведет с любовью бесконечный споp.
И каждый век отыскивает вновь
Живую вечность вечная любовь.